|
|
Был ли Лермонтов в Анапе?
24-го на реке Дуаб (то есть Дооб - М. Э.); 25-го на реке Пшаде и на бывших фуражировках (то есть в заготовке корма для лошадей - М. Э.) около сей речки; мая 29-го, июня 2-го, 5-го и 22-го в деле при сражениях контрабандных на реке Шапсухо (Шапсуха - М. Э.), под командою капитана I ранга Серебрякова при движении из Новотроицкого укрепления к реке Вулан; июля 11-го в ущелье Кариок; 12-го при урочище Шапсухо; 13-го при урочище Чесичуаш; 14-го на речке Вулан; июля 31-го, августа 2-го, 23-го и 26-го при возвращении отряда к крепости Геленджику; сентября 2-го, 3-го, 4-го, 6-го и 7-го числа при следовании к берегам реки Кубани и в бывших перестрелках с 25-го по 29-е число того же месяца».
И, тем не менее, В. А. Соловьев абсолютно прав, поскольку процитированный здесь полностью формулярный список не что иное, как полная мистификация: Лермонтова и в помине не было в отряде генерала Вельяминова. Уже первый биограф поэта профессор П. А. Висковатый заявил, что этот документ составлен «наугад». Что же касается В. А. Соловьева, то он совершенно справедливо констатирует, что письмо Лермонтова от 18 июля 1837 года к его бабушке Арсеньевой (фрагмент из этого письма был воспроизведен выше) полностью опровергает содержание этого будто бы сугубо официального и объективного документа. Да был ли вообще такой документ? Был. Но, как и почему он появился? Дело обстояло следующим образом.
Во время второй своей ссылки на Кавказ - уже поручик с декабря 1839 года - Лермонтов в соответствии с распоряжением царя 13 апреля 1840 года был определен в Тенгинский пехотный полк (то есть кавалериста «разжаловали» в пехотинца), находившийся в составе войск на Кавказской линии. Поэт же всячески оттягивал время своего прибытия в новый полк не только потому, что пехотный полк как бы унижал его как кавалериста уже с 8-летним послужным списком (ведь ему было известно, что в составе именно этого полка служил и трагически ушел из жизни А. А. Бестужев), а и потому, что, как ему казалось, в ближайшее время не предвидится активных боевых действий с участием этого подразделения. Во вторую свою ссылку Лермонтов ехал с твердым намерением добиться отставки и всецело посвятить себя литературе, а на это можно было надеяться, полагал он, имея за плечами очевидные для всех боевые заслуги, награды, поощрения. Поэтому он добился участия в походе отряда генерала Галафеева в Дагестан и Чечню. Может показаться невероятным, что начальство сквозь пальцы смотрело на своеволие этого странного поручика. Но дело в том, что на этот раз на Кавказ приехал не какой-то там мало кому известный прапорщик, как было в первую ссылку, а признанный всей читающей Россией выдающийся поэт и прозаик, автор «Героя нашего времени». Поэтому неудивительно, что многие военачальники по мере возможности щадили самолюбие поэта, сочувствовали ему и старались дать возможность отличиться. Да и то сказать: если бы Лермонтов уклонялся от участия в боевых действиях, проявлял малодушие, вполне возможно, что его «поставили бы на место», но он сам рвался в опаснейшую и многотрудную экспедицию.
В отряде Галафеева Лермонтов возглавил особую команду из казаков, которую посылали на самые опасные участки боев. Особенно отличился он в кровопролитном сражении у реки Валерик. Сразу после сражения поэт был представлен к ордену. Чтобы представление выглядело в глазах высшего начальства как можно более убедительным, к представлению приложили «сочиненный» в отряде генерала Галафеева в июле 1840 года процитированный выше «формулярный список», в котором расписываются подвиги, будто бы совершенные Лермонтовым летом 1837 года в отряде Вельяминова. Результат оказался прямо противоположным тому, на который надеялись в отряде Галафеева: император не только вычеркнул в очередной раз имя Лермонтова из списка представленных к награде, но и дал волю своему гневу, ибо в соответствии с прямым его указанием Лермонтов постоянно должен был состоять «налицо во фронте» в Тенгинском пехотном полку на Кавказской линии, то есть на Кубани, а из представления явствовало, что он на самом деле находится в Чечне. Через начальника штаба Отдельного Кавказского корпуса генерала Коцебу Николай I потребовал «дабы поручик Лермонтов непременно состоял налицо во фронте, и чтобы начальство отнюдь не осмеливалось ни под каким предлогом удалять его от фронтовой службы в своем полку». Соответствующее распоряжение генерала Коцебу получил и командующий Кавказской линией генерал Граббе, сменивший на этом посту умершего в 1838 году Вельяминова. В свою очередь Граббе передал волю императора подчиненным ему военачальникам, в том числе и наказному атаману Черноморского казачьего войска Н. С. Завадовскому Таким образом, вместо наград и повышения в чине, о чем хлопотали генерал Галафеев и другие военачальники (некоторые из них ходатайствовали даже о переводе поэта в гвардию), Лермонтов осенью 1840 года оказался как бы обложенным со всех сторон, исключая Тенгинский пехотный полк.
Однако вернемся к осени 1837 года. Побывал ли поручик Лермонтов в сентябре этого года в Анапе? Ответ на этот вопрос находится в прямой зависимости от точной датировки его прибытия в Тамань. До последнего времени на этот счет не было единого мнения. К примеру, Н. Веленгурин ограничивается следующим общим замечанием: «Уже во второй половине сентября Лермонтова можно было видеть в Тамани». М. Савченко более обстоятелен и конкретен: «26 сентября 1837 года Лермонтов был уже в Тамани. Следовательно, перед этим он побывал проездом в Прочном Окопе (в районе Армавира - М. Э.), Кавказском, Тифлисском, Усть-Лабинском редутах, Екатеринодаре, Ольгинском укреплении, Ивановской (в Красноармейском районе - М. Э.), Копыле (ныне Славянск-на-Кубани - М. Э.), Темрюке. Другого пути тогда не было, знаменитый Ставропольский шлях проходил через эти места. Пробыв в Тамани два дня, Лермонтов 29 сентября вернулся в Ольгинское укрепление». В. Захаров в своей статье «Рисунок Лермонтова «Тамань» (журнал «Родная Кубань», 2004, № 3) называет ту же дату прибытия Лермонтова в Тамань, что и М. Савченко, - 26 сентября, причем приводит убедительные аргументы.
Автор статьи обратил внимание на второй план рисунка, где изображен трехпалубный парусный корабль. Он установил, что это 22-пушечный корабль «Буг». Оказывается, этот парусник появился на таманском рейде 26 сентября и через сутки покинул его.
Следовательно, поэт приехал в Тамань, как и его герой Печорин, поздним вечером этого же дня, а рисунок его сделан 27 сентября. В тот же день Лермонтов скорее всего узнал от коменданта крепости Фанагория (Тамань), что первый этап экспедиции генерала Вельяминова завершен, а второй этап отменил государь, находившийся 20-22 сентября в Геленджике, куда к тому времени
|
|
